Персоналии:)

Палыч - артист. Цирка. Канатоходец. Но теперь он на пенсии и любит рыбачить.

Пошел он, как-то, рыбачить к нашему забору. Там, если вдоль забора идти, есть одно место.Но в этот раз почему-то ничего не ловилось.

Утро. Туман. Не клюет. Пошел назад - в заборе дырка.

- Дай-ка я, - думает Палыч, - к военным пролезу, на пирсе половлю. Все равно они в таком тумане и утром в воскресенье ничего не увидят.Прошел и сел на пирсе.

А туман действительно хоть куда. Пирс на семь шагов вперед видно, а больше ничего.

И из тумана к нему канат тянется. Ясно, что там дальше корабль стоит, угадывается он, но сам корабль не видно.

- Вот если б с корабля половить? - подумал Палыч, взял свое ведро в одну руку, еще одно ведро - там на пирсе стояло - для противовеса в другую руку, встал на канат и пошел.

Скоро он уже сидел и тихонько удил.

А дежурный по кораблю вышел подышать. Туманище, ни черта... и тут он видит спину. С удочкой.

Дежурный подумал, что он спятил, или инопланетяне прилетели, время и пространство поменяли... Он подошел к Палычу и тихо, чтоб не спугнуть:

- Дед... ты чего...

- А чего?..

- Здесь-то чего?

- Ничего.

- Сидишь-то чего?

- Ужу!

- Так ведь нельзя же!

- Кто сказал?

- Я.

- Почему нельзя?

- Потому что военный корабль. Ты как сюда попал?

- По канату.

- Как по канату?

- Как обычно. Неужели не знаешь? Встал и пошел. Да вот!

С этими словами Палыч подхватил свои пожитки, встал на канат, и ушел по нему в туман, как растаял, раскинув для противовеса два ведра.

- Что это было? - долго думал потом дежурный, но сколько он не вглядывался в туман, так он в нем ничегошеньки и не разглядел.


Савва Матвеич - командир БЧ-5 большого противолодочного корабля "Адмирал Петушков" - сошел на берег в субботу вечером и отсутствовал до понедельника.

А в воскресенье перешвартовали корабль к тому же пирсу, но с другой стороны, а трап с названием "Адмирал Петушков" остался лежать, потому что эту уродину двигать - здоровье терять.

И вот в понедельник на пирсе появился механик, совершенно пьяненький.

А народ уже стоит на подъеме флага и за пьяненьким механиком с удовольствием наблюдает, потому что Савва Матвеич до трапа, лежащего на пирсе, дошел, вступил на него с поднятой в приветствии рукой и пошел, совершенно не обращая своего механического внимания на то, что трап не стоит под градусом к планете, а лежит и корабля на том его конце, как не тужся, не наблюдается.

Савва Матвеич молча дошел до конца трапа, не обнаружил корабль и вынужден был вернуться к самому началу. Там он снова вступил на трап, и, подняв руку для отдания чести, торжественно двинулся вперед, тщательно выверяя каждый свой шаг.

В этот раз он двигался в два раза медленнее.

Он дошел до конца - корабль исчез.

Савва Матвеич стоял на трапе довольно долго, думал и не решался ступить на пирс. Наконец он решился. Ступил и отправился в начало трапа в третий раз.

- Что это он? - спрашивали в строю те, до кого все доходит позже.

- Корабль потерял, - отвечали им.

- А-а-а... - отвечали они, а механик отправился к этому времени в пятую попытку.

Потом он сел и заплакал.

- Ушли, - плакал он, - бросили.

- Матвеич! - услышал он голос с небес. - Ты чего там расселся?

- И-я-я? - мех в ужасе смотрел в море и в небо: ему казалось, что с ним разговаривают ангелы.

- Ну, ты, конечно! - голос был строг. - Чего ты там сидишь?

Звук шел не понятно откуда, и механик, отвечая, на всякий случай робко обращался к водной глади.

- Так ведь... корабля-то... нет.

- А где он?

- Ушел... кораблик...

- Совсем?

- Ну да... совсем...

- А куда он ушел?

Они разговаривали бы так еще очень долго, если б за спиной у Матвеича не раздался наконец дьявольский хохот.

Матвеич обернулся в ужасе, как если б ему предстояло узреть преисподнюю.

И, о, счастье! В ту же секунду он нашел свой корабль.

Про Сову я вам сто раз рассказывал. Он у нас ракетчик. Командир БЧ-2. Ну и любит он всякие приключение, что совершенно нормально. Вот иду я утром на службу. Мороз. Холодно. Решил я пробежаться. Бегу - вижу Сова впереди шлепает. А сам Сова маленький и полненький. Я добегаю до него и говорю ему: "Бежим!" - и он, ни слова мне в ответ, побежал рядом.

А этим утром как раз планировалась внезапная тревога. Всех оповестили, и все ждали, но не дождались, так как тревогу не объявили.

Тревогу не объявили, но чувство тревоги у всех внутри осталось. Увидели некоторые по дороге, что два орла в шинелях бегут и сработало у них внутри затаенное чувство - следом за нами побежали, а за ними еще и еще, и вот уже, разгорячась, мимо нас проносятся в объятьях снежной пыли самые ретивые, и мы, имея их перед глазами, начинаем сомневаться мы ли все это с дуру затеяли, или тревогу нам, все-таки, объявили.

- Со!.. ва! - говорю я ему.

- Ну? - говорит он.

- Чего мы бежим?

- Так тревога же!

И тут я начинаю понимать, что Сова, когда я ему крикнул: "Бежим!" - на полном серьезе подумал, что вот оно началось.

- Да ты что, Сова?! - говорю я ему, продолжая бежать, - Это ж я просто так тебе сказал, чтоб согреться!

- Согрелся? - спрашивает Сова.

- Согрелся.

- А теперь посмотри сколько ты еще вокруг людей согрел.

И я посмотрел - ох, и много их было!

Жил Сова на корабле в пятом отсеке. Там отдельная каюта командира БЧ-2. Захожу я к нему, а он стоит на койке раком с голым задом в направлении двери.

- Ты кто? - говорит мне Сова, не поворачивая в мою сторону головы. Смотрит он перед собой.

Я себя называю.

- А где старпом?

- Какой старпом?

- Ну, наш старпом сюда сейчас должен был зайти.

- Это ты для старпома свою жопу приготовил?

- А для кого же? Он мне только что позвонил и сказал, что сейчас меня накажет. Я сказал: "Есть!" и теперь жду. Минут двадцать так стою.

Сове вечно спирт на регламент не выдавали. Зажимали, потому что на носу проверка штабом флота и на ракетный спирт командир давно лапу наложил.
А у Совы на регламент должно пойти спирта вагон - фляги, канистры, ведра, баллоны.

На докладе Сова говорил, что к регламенту не готов, потому что спирта нет.

- Как это не готов?! - говорил командир и заставлял Сову рисовать схемы расходования спирта в подразделении.

А на этот спирт уже вся ракетная боевая часть бидон слюней напасла.
Да и флагманские в стороне не стояли.
Сова заложил командира по всем статьям, и ему с самого утра регламентных проверок ракетного оружия звонили все кому не лень: флагманские, начальник штаба, ракетная база.

Даже крановщик позвонил. Не знаю причем здесь крановщик, но он позвонил на борт, наткнулся на командира в центральном и спросил его не знает ли он выдали ли Сове спирт.

Командир после этого минут пять ревом ревел, потом вызвал Сову и сказал ему, что сейчас он ему спирт выдать не может, на что Сова спокойно заметил, что сейчас он займет ведро спирта у соседей, но вечером ему надо будет его отдать.

И вот картина: вся боевая часть два стоит на ракетной палубе у открытой крышки шахты, в середине стоит Сова, перед ним - ведро, в ведре - вода, куда Сова для запаха вылил бутылку венгерского вермута - за метр чувствуется.

Сова берет какую-то железку, бросает ее в ведро, полощет там, а потом достает.

Мимо по пирсу идет командир.

- Совенко! - кричит командир. - Что вы там делаете?

- Регламент, товарищ командир! - отважно кричит Сова, уверенный в том, что ни один командир, если он, конечно, не из ракетчиков, не знает что такое регламент.

- А почему сам?

- Не могу доверить спирт личному составу!

После этого командир говорит, чтоб он зашел к нему за спиртом, а Сова командиру группы, кивая на ведро:
- Вылей, помои. Сейчас нам свеженького дадут.

Только один человек на корабле не любил Сову. Это был командир третьего дивизиона по кличке Баллон.

Почему такая кличка? Потому что конфигурацией туловища он походил на баллон говна, который состоял у него в заведовании.

Баллон никогда не мылся и от него исходил запах дохлятины.

- Чем от вас пахнет! - говорил Сова себе под нос, проходя мимо; а в хорошем расположении духа, в море, при смене Баллона с вахты в центральном, Сова мог внезапно его обнять с криком: "Ой, какой, миленький!".

На что Баллон в ужасе начинал освобождаться от совиных объятий, причитая: "Прекратите! Прекратите!"

А после смены с вахты Сова отправлялся в душ, и это при повсеместной экономии пресной воды, при борьбе за эту экономию и развернутом за эту борьбу соцсоревновании.

Сова в трусах и шлепанцах с полотенцем на шее спускался по трапу и, подходя к душевой, вызывал по каштану центральный, и когда в него Баллон отвечал: "Есть!" - говорил с потягушенькой: "Бал-лон-чик!!!" - "Что?! Кто это? Кто у каштана?!" - "Это - я" - "Кто? Кто я?" - "Смерть твоя!" - шептал в каштан Сова и счастливый отправлялся в душ.

 

 

Добавить комментарий

Имя (обязательное)

E-Mail (обязательное)

Подписаться на уведомления о новых комментариях

Обновить

Отправить

Отменить