К гинекологу

Генриетта Аскольдовна Неприглядова по своей специальности была гинекологом – всегда на ней не в кабинете огромная шляпка, какие-то вуали и прочие воздушности, да и двигалась она очень грациозно в такт всем этим лентам и бантам.

То есть, работы у нее, как у гинеколога, в городе Полярном было немного, зато шарма было хоть отбавляй. И вот случилось так, что к дежурному врачу обратился мичман с подводной лодки, которого направили сопровождать матроса в госпиталь.

– Нам бы к гинекологу! – сказал мичман с видом груза нелегкой ответственности, непростого чувства совести и снова ответственности.

– К кому? – спросил врач, подумавший, что, видимо, что-то где-то… а впрочем:

– К гинекологу?

– Сейчас! – мичман для правильной ориентации глянул в бумажку – там был написан диагноз, – Гинеко… гнеко… нет, гинеко… а дальше неразборчиво… в общем, к гинекологу.

Дежурный врач решил, что чему быть, тому не миновать, судьба есть судьба и, собственно, почему бы и не дать поработать Генриетте Аскольдовне по ее любимой специальности, чтоб она вместо жизни покоя имела одно только изнеможение труда и это… как его… словом…

– Готовим гинекологическое кресло!

В один миг дежурный врач был окружен такими же врачами, возжелавшими, чтоб дама с вуалью сейчас же испытала суть событийную во всех ее мелких подробностях, тонкостях, ломкостях и мешочках, в которых иногда висят себе яйца.

Кресло было приготовлено с поразительной скоростью бытия и на него взгромоздили матроса размерами и внешним обликом с небольшую, но плотно сбитую гориллу. После этого был приглашен врач:

– Генриетта Аскольдовна, к вам пациент!

Генриетта Аскольдовна вошла в свой кабинет так, как если бы на ней был не белый халат, а розовые муары.

У двери сразу образовалась толпа. Толпа ждала недолго.

Крик Аскольдовны еще долго и самостоятельно носился по городу Полярному, поднимая вместе с ветром опавшие и отрывая прилипшие к скалам прошлогодние листья.