В рамках музыкального рок-фестиваля "Нашествие" пройдет патриотическая акция "Вместе мы – сила!", на которую направят военную технику.

На фестивале покажут танк Т-90, бронетранспортер БТР-82А, самоходную артиллерийскую установку "Мста-С", а также боевые машины десанта БМД-2 и БМД-4, самоходную противотанковую пушку 2С25 "Спрут-СД", самоходную артиллерийскую установку 2С9 "Нона-С", а еще ожидается показательные выступления авиагрупп и разведки ВДВ.

По поводу всего этого меня вчера спросили: на мой взгляд, повысит ли это престиж армии.

Меня не первый раз спрашивают про престиж армии и о его повышении, и я всякий раз отвечаю, что демонстрация военной техники к престижу имеет очень мало отношения.

Престиж армии, прежде всего, для внутреннего употребления – это то должно сформироваться сначала внутри самой армии, а уж потом являться гражданскому обществу. Нельзя, не уважая себя, внушить уважение к себе кому бы то ни было.

То есть, повышая престиж, начинайте с людей.

К человеку в армии отношение должно измениться. Оно у нас не менялось уже, наверное, лет 100, а, возможно, и более, но теперь его просто необходимо менять.

И начинать надо с солдата и офицера.

Офицер не может ежедневно и ежечасно осыпаться оскорблениями со стороны начальства. Офицер служит не начальству, он не холоп. Он вместе с начальством, как это ни странно звучит, служит Отечеству.

То же самое относится и к солдату, и к матросу, и к срочнику и к контрактнику – эти люди не являются вещью, невольниками, рабами или же заключенными. Вот это надо менять, менять отношение к человеку.

Каким образом? Надо служить по Уставу. Это очень просто, и в тоже время очень сложно, потому что в России уже давно не служат по Уставу.

Когда-то, в мои времена, служили в отдельных частях, теперь – нигде не служат.

А, между тем, в Уставе ни слова не сказано о том, что подчиненного можно оскорблять, унижать. Подчиненного даже руками касаться нельзя.

В Уставе ничего не сказано про мат, про то, что можно материть человека с утра и до вечера. И про избиение там ничего не сказано. И про издевательство – тоже. Неуставные отношения преследуются по закону – точнее, должны преследоваться.

А части, где это случается регулярно, подлежат расформированию – и никак иначе. Все же в части зависит от офицера.

То есть, надо в первую очередь создать офицера.

Но если в кадетском корпусе матерят воспитанников, если там младшие угнетаются старшими, то ни о каком офицере и речи быть не может.

И об армии, в этом случае, речи быть не может. И об ее престиже речи быть не может.

Если в училище в увольнение можно уйти за взятку, то готовят в этом училище не офицеров, а взяточников. Если в училище можно что-то украсть, и ворует начальство – а о том, что ворует начальство, знают все и сразу – то в училище этом готовят воров.

Должен быть пример перед глазами. Офицер готовится личным примером.

И честь – это всего лишь обостренное чувство собственного достоинства. Оно тоже воспитывается примером и уважением к подчиненному. Подчиненный должен чувствовать уважение к себе, заботу и вот тогда он ответит на нее своей службой. Если же он не отвечает на заботу и уважение, значит, он не хочет служить – далее действуют методы принуждения, но в этом случае, принуждение выглядит обоснованным и оно должно осуществляться по Уставу – все начинается с Устава, и все обращается к нему постоянно.

В Каспийском высшем военно-морском училище, которое я закончил в 1975 году, старший курс обращался к младшему на "вы" и "товарищ курсант". Сейчас это выглядит нелепо, но это действует, позволяет воспитать человека.

Я был назначен на первый курс младшим командиром, будучи курсантом третьего курса. Между нами была разница в два года, но я обращался к своим подчиненным только на "вы". И мат был запрещен. Не матерился начальник училища, начальник нашего факультета, и командиры рот. А профессорско-преподавательский состав вообще воспринимался, как небожители – это были особенные люди, вооруженные какими-то невероятными знаниями и опытом. И они ими делились с нами – мы способны были оценить этот подарок.

Матерились ли курсанты вообще? Да, конечно, но только в среде равных – не старший в отношении младшего.

И старший всегда прикрывал младшего – это был закон.

И когда в нашем училище появился один класс пятикурсников из училища Фрунзе, и когда они вдруг в субботу напились и стали шарить по карманам у первокурсников, то те прибежали в роту и обратились ко мне: "Наших у клуба грабят пятикурсники-штурмана!"

Это было настолько дико, что я – третьекурсник и командир отделения – бросился к клубу, где нашел эту толпу из десяти пьяных пятикурсников. Я влетел в толпу, схватил кого-то и потребовал, чтоб они тут же со мной пошли к дежурному по училищу. Меня стали бить – несколько ударов я пропустил, но потом прибежал дежурный по училищу и они убежали. Я остался на месте и объяснил все дежурному. На следующее утро я уже был вызван к замначальнику училища – там были все эти пятикурсники. Меня спросили: правда ли, что они выворачивали карманы у первокурсников.

Я ответил, что правда – несколько человек были уволены в запас тут же.

Вот так нас воспитывали.

И никто не был озабочен повышением престижа в армии.