Смех, веселье, юмор
Все любят смеяться. Все любят веселых и смешных людей.
Все любят смеяться. Все любят веселых и смешных людей. Как-то мы с моим другом Юркой сидели у него дома и смеялись. Нас смешил Юркин папа. Он изображал толстую даму, которая пришла на пляж позагорать и поплавать. Мы с Юркой умирали со смеху.
Потом я пробовал смешить свою бабушку. Самое простое – это щекотать бабушку. Потом я ей изобразил то, что нам показывал Юркин папа.
Бабушка смеялась, но не очень. Тогда я и понял, что смех – это дело не простое и надо очень постараться, чтоб рассмешить человека.
Однажды в школе учительница вызывала нас к доске, и мы рассказывали разные истории. Я рассказал про своего кота Ваську. Мне казалось, что я никого специально не смешил, но весь класс дружно смеялся.
Тогда я понял, что смех – это должно быть внутри самого рассказчика. Это его доброе отношение к людям, животным и птицам – ко всему, что его окружает.
И если ты хочешь смешить людей, то у тебя ничего не получится, если ты зол, или устал, или ты не любишь никого.
А если ты любишь весь мир – и родных, и друзей, и животных, и деревья, и горы, и долины, и холмы, и леса, и реки, и небо, и море – то у тебя все получится.
И можно говорить о чем угодно, но только с любовью, и это будет весело, радостно.
Смех – это карнавал, это праздник, но этот карнавал и праздник внутри тебя.
Это дар.
И ты этим делишься.
Потому что дар – это то, что тебе дали даром и это то, что твое.
И это можно дарить.
Путешествия
Они хотели дойти до края земли. До самого края Ойкумены, как они тогда называли Землю. Их манило неведомое.
Они открывали другие города и страны, людей и животных. Они пересекали океаны и моря. Они шли через леса, пробирались, продирались сквозь джунгли, поднимались на высокие горы, спускались в ущелья и кратеры потухших вулканов.
Они шли через пустыни, их мучила жажда. Они замерзали в снегах, их заносило снегом, принесенным злой пургой, их терзала колючая вьюга.
Они шли сквозь могучие штормы и вихри, сквозь огнедышащие самумы и смерчи, сквозь пыльные бури. Они поднимались на седые от времени и соленых ветров пирамиды и опускались в мрачные подземелья. Они стояли на вершинах неприступных гор, и спускались вниз по быстрым рекам. Они видели гигантские водопады, когда огромные массы воды низвергаются со стометровой высоты вниз. Они видели великие озера, похожие на моря, и моря, за которыми открывались океаны.
Они огибали неистовую Африку и непримиримый мыс Горн. Они дошли до самой Огненной земли и открыли Америку.
Они добрались до Индии, до Китая и Японии.
Они открыли Австралию и Индонезию. Они попали на Северный полюс и в Гренландию.
Они добрались и до Антарктиды. Они видели айсберги в океане, которые сверкали на солнце. Они встречались со льдами, которые грозили затереть, раздавить их суда.
Они видели плавучие острова, которые они принимали за сушу.
А ночью море загоралось от множества светящихся рачков. Оно переливалось и вспыхивало дивными огнями.
Они попадали в плен к туземцам и выбирались из плена.
Они пили сок кактусов и ели жареную саранчу.
Они возвращались и рассказывали о своих приключениях, и тысячи новых путешественников, после этих рассказов, снова пускались в путь.
Надо учиться
Без учения это нельзя было сделать. Надо было что-то знать такое, чего не знают все остальные. Тогда им с тобой было бы интересно.
А это надо было только выучить или же прочитать.
Я немедленно научился читать и стал читать все подряд. Я читал о путешествиях, приключениях, о дальних странах, о вулканах, о водопадах, о животных и растениях, о Земле, о Солнце и других планетах.
Я читал о великих открытиях.
Когда я читал, я попадал в удивительный мир. Я дрался вместе с Томом Сойером и дружил с Геккельбери Финном; я мчался сквозь дебри Африки, я плыл вместе с Колумбом и Васко де Гамо; я бился вместе с русскими витязями на Калке, и стоял под стрелами вместе с героями Трои; я замерзал, я тонул, я задыхался, я болел, меня трясло в лихорадке, и все это вместе с героями Жюль Верна.
И все это только ради того, чтобы со мной было интересно разговаривать и дружить.
Все это во имя дружбы.
А еще надо было знать математику, физику, химию – и множество других предметов в школе. Мне очень хотелось понять окружающий мир.
***
Как я пишу? Я пишу по утрам, когда рассвет разве только забрезжит, когда лучи восходящего солнца коснутся стекол моего окошка едва, а дыхание пробуждающейся природы еще только начинает наливаться.
Всё написанное мною, написано в глубоком уединении, на берегу непорочного горного ручья, в домике с соломенной крышей, пронизываемым случившимися звуками настолько усердно, что порой слышны капли дождя на поверхности почвы, листвы или же луж, и всё это на краю нашего огромного королевства, где я живу в постоянных усилиях игривой веселостью оградить себя от всяческих жизненных зол и волнений.
Инвалиды, смейтесь!
Всякий раз, когда мы смеемся, мы прибавляем кое какие детали к этой нашей недолгой, но вкусной жизни.
А хорошо бы, если б наша коррупция разрослась до того, чтоб ей уже занимались не наши органы.
Меня тут чиновники собираются чем-то награждать. Я даже не дослушал чем.
Подарок от чиновника, что укус вампира – превращение в своего.
Государство – это танк, который ездит по цветочной поляне.
Писатель – это человек своего будущего, живущий в своем прошлом.
Человека далеко не пускают и не награждают его умом.
Все это лишний раз доказывает существование Бога.
Смех – глубокая составляющая языка.
***
можно ответить: "Я", а можно: "Только не я" - выбирайте сами, какой ответ больше нравится.
Утро. За окнами мороз под тридцать. Я проснулся и запел под одеялом: «Когда б имел златые горы и реки полные вина. Все отдал бы за ласки взоры… – остановился и добавил – за солнце, воздух и вода!»
Некоторые глупцы утверждают, что я не люблю свое Отечество.
Выспренные идиоты, убогие недоумки, недалекие сквалыги, безнадежные лизоблюды, отпетые негодяи, неудачливые шавки, шакалы пархатые, шелудивые псы – вот вы все после этого кто!
Мечта всех времен: чтоб за Емелю щука работала.
Надпись на надгробии: «Россия, мать, когда б таких людей ты вовсе бы не посылала миру, давно бы все тут расцвело!»
Мной открыта новая отечественная валюта (полностью конвертируемая) – ру, бля.
Раньше я читал между строк.
И понимал я там же.
Но ничто не стоит на месте.
Теперь я понимаю между звуками.
Слышу звуки: «Надо только социальную сторону не просмотреть!» – это значит, что завтра все будут на улице; «Больше внимания малому бизнесу!» – на нас открыт сезон охоты; «Создать условия для вывода из тени!» – все ребята, в этой тени нас уже обнаружили.
Об общественном благе.
Даже не знаю. Россией управлять невозможно.
Как же ей управлять, если управленческий зуд возникает обычно к 15.00, а в это время в Петропавловске-Камчатском полночь?
Кстати, битие рож в России осуществляется пока хаотично и спонтанно. Нет еще процесса лавинообразного, как при делении ядра. Но всё в этом мире стремиться к упорядочению. Так что ждем-с.
Наше правительство работает в Сочи. С некоторых пор не понимаю, почему правительство Испании не работает на Канарах.
Драгоценнейший! Да сдохнут все печали! Да сгинет неуверенность и падет мразь!
Да скукожится всякая нечисть! Да опухнет куцый недруг к вам приближающийся!
Пусть окуклятся ваши мечты, а желания распластают свои нежные лепестки!
Сообщаю вам еще одну приятную новость: я умнею быстрее, чем бритая мышь обрастает шерстью.
Как там все?
Только идиот радуется тому, что видит.
Для него всё счастье.
Остальные люди к этому состоянию только стремятся.
Ваше, можно сказать, сиятельство!
Граф! Душа моя! До чего же хорошо!
Осклизлыми руками, губами, постепенно расползающимися в глупой ухмылке, и глазами, полными вчерашней похмельной влаги, присягаю и клянусь вам в преданности и неизменном своем расположении!
Не щадя живота своего, ничем небереженного от послеобеденных бурлений, всхлипывая поминутно, и прочее и прочее…
Словом, прими уверения….
Все зависит от движения встревоженных духов.
Все помыслы человеческие, все страдания и печали, а так же радости, подлости, глупости. Словом, все.
А встревоженость же духов напрямую связана с самим зачатием. Не столько со способом оного – с позой и интенсивностью – как с мыслями, опутавшими обоих участников, с разнообразием их путей и направлений.
Не следует безо всякого соображения нестись вперед, как угорелые, на манер зеленых обезьян, мартышек или же макак! Иначе на свет Божий не замедлят появиться торговцы недвижимостью, предатели и члены городского парламента.
Не следует тупо и сыто уподобляться молоту и наковальне, поршню и шатуну или же деревенскому насосу для подъема воды из-под грунта. В этом случае мы рискуем наводнить мир клятвоотступниками, убийцами и ворами, а так же лицами безо всяких способностей, то есть, служащими госдепартамента.
Только мягкое, непринужденное размышление о связи величин бесконечно малых с большими, о влиянии их друг на друга и о взаимном их проникновении, в сочетании с движениями неторопливыми, но глубокими и сильными, способны явить нам души благородные, склонные к любви и обожанию всего сущего.
Уф!