Человек, похожий на Дмитрия Рогожина (вы его все знаете), смотрит в небо – там движется ярко горящий шар. Голос за кадром: "Наступает пи… пи… пи…" - появляется диктор и приносит извинение за технические неполадки.

Все на крыше – собралось все руководство. Смотрят в небо. Голос за кадром: "Больше не прилетит?"

Диктор: "Собственно, лететь дальше некуда" – крупным планом показывается полынья, потом город, осколки, из кранов в уцелевших домах идет не вода, а бензин – произошло смещение пластов – многие рассуждают о предстоящем расцвете малого бизнеса – теперь он будет торговать этим бензином, разливая его по бутылкам.

Еще один крупный план – буквы ЖКХ, они надвигаются на потрясенного зрителя – прохудившиеся кровли, дороги, еще вчера покрытые асфальтом.

Диктор: "И все это тоже снесено. Хотя, многие скажут, что взрыв произошел над землей, так почему же сдуло асфальт? Увы! Все сдуло!"

Камера долго смотрит на пустую дорогу – там одни вековые рытвины.

Диктор: "Ущерб на миллиард! Удалось списать все, даже баранов! Город до падания метеорита и после падения ничем не отличается, но это все только на первый, поверхностный взгляд!" – широкая панорама города, разруха – стены, потолки, холодные батареи, разбитые унитазы, люди в зимней одежде.

Бабушка какая-то: "После этого падения должно быть все хорошо!"

У нее берут интервью прямо среди развален: "Что вы можете пожелать другим россиянам?" – бабушка: "Чтоб на них тоже сверху грохнулось! Тогда, глядишь, и все поменяют!" – Диктор: "А что поменяют, бабушка?" – "Все, сынок! Христопродавцы!"

Последние кадры – все ушли, обгоревшие танки, они были спрятаны в лесу еще в прошлом веке, и вот теперь найдены и подожжены – и это главный ужас – мы остались совсем без танков.

На снегу огромные следы – это следы йети.

Последние слова диктора: "Последним ушел последний йети – теперь-то уж природа точно отдохнет!" – медленно тухнет экран.