Летний Грушинский фестиваль - главное культурное достижение Самары. Во всяком случае, так кажется мне, и ничего, что в этом году их целых три. Размножение Грушинских - это, скорее, вопрос не культуры, но коммерции. Главное, люди поют, а поющие не способны к агрессии, тут совершенно меняется химия организма. Тут такая химия, что люди почти не спят, но прекрасно себя чувствуют.

В этот раз мы опять отправились на фестиваль на кораблике, а кораблик - это гости, матрасы, еда и напитки. Гостей надо встретить, накормить, напоить, разместить, и чтоб они еще и песни и попели, и послушали. Атмосфера - все люди - братья, а проплывающие мимо лодки - это повод поорать и помахать им вслед. И это никакого отношения не имеет ни к зарплатам, ни к пенсиям, ни к росту цен, ни к тому, образовался-таки таможенный союз или не образовался, и как мы теперь будем всем продавать газ и нефть.

Даже к тому, что в эту самую секунду делают наши драгоценные президент и премьер, это не имеет ни малейшего отношения, потому что, что б они ни делали, все это можно отнести к культуре в самую последнюю очередь, а вот то, что делается на Грушинском - в первую.

Поэтому Володя Колосов готовился запекать сома и делать шашлыки, остальные готовились все это съесть.

А еще мы должны были встретить певца и музыканта Юрия Шевчука, накормить, разместить его в одной из кают, чтоб он немного поспал, а потом отвезти на ту площадку, где он должен был выступать. Во встрече Шевчука участвовали почти все, а кто не участвовал - я, например - тот переживал.

- Как там Шевчук?

- Едет.

- Чего-то он долго едет.

- А они на середине Волги застряли, у них мотор встал.

- И чего теперь?

- Другую лодку послали.

Послали, пересадили, привезли и сейчас же накормили. Шевчук выглядит уставшим и смущенным, а все остальные стараются быть деликатными и не лезть к человеку со всякими глупостями. Ночью ему выступать, так что пусть приходит в себя. Потихоньку он оттаивает, уже не так напряжен, шутит, и все остальные стараются не замечать, что он очень знаменит. Улыбнулся - ну, слава тебе, Господи. Болтовня, так, ни о чем, но в ней великий смысл: человека оберегают, дают ему от всех спрятаться, а потом отправляют поспать. Солнце, река, вода, берега - это все само по себе. Ко всему этому надо прильнуть, и оно успокоит, направит в нужное русло. На реке главное попасть в нужное русло, и тогда река будет не против твоего в ней присутствия. Как только певец удалился в каюту, немедленно появляется некто, не сильно трезвый, ни начинает орать:

- Э-э, позови Шевчука!

- А папу римского тебе не позвать?

- Позови.

- А ну пошел отсюда!

Вечером подошли к берегу. Шевчук ушел петь, остальные ушли его слушать. Остались только те, кто готовил солянку - придут ночью с концерта и захотят есть.

Я остался, потому что мне лень - в этой жизни я все уже видел.

Ночью сели на мель. Нам идти встречать, а мы сидим. По уши. Река ушла, и черт его знает, когда же мы снимемся. Право руля, полный назад - лево руля, полный назад! Через полтора часа снялись и от счастья помчались на всех порах. Ориентир на том берегу - огонь фонаря.

- Все дошли, все на месте?

- Все.

Все дошли, никого не потеряли, Шевчук спел, и после него народ ломанул вниз с горы.

Устали, но счастливы. Где там ваша солянка!

Утром прощались с Шевчуком - он улетает в Питер. Фотографирование, автографы, опять фотографирование. Шевчук отдает себя на все это безропотно. Хороший мужик.

Я не стал с ним фотографироваться.

Пусть хоть от меня отдохнет.