Из военной присяги Общественная палата предложила убрать слово "клянусь".

Заменить его предлагают на слово "обещаю". Ну, чтоб верующих не смущать.

И раньше такое было, вроде бы, заменяли на "обещаю" или "клянусь Богом", потому что верующие клянутся Богом и никак иначе.

Присягу уже меняли. В СССР она была одна, а в Российской Федерации – другая. Она стала примерно в два раза короче, и из нее исчезли слова "если я нарушу эту мою клятву, то пусть меня постигнет суровая кара советского закона, всеобщая ненависть и презрение трудящихся". Вот закон и ненависть и исключили. Теперь это все клятв отступникам не грозит. А теперь и слово "клянусь" исключить собираются.

То есть, служение Родине, Отчизне не сродни служению Богу.

Служение Богу выше, а служение Родине – это так, на уровне "сделаю все возможное" и "обещаю постараться". v А между тем, клятва для воина – это священнодействие, это Бог освящает, Бог подвигает, Бог хранит. И с молитвой в атаку встают, и кто не перекрестился – того убили. На полях Великой Отечественной проверено. Так что клятва воина – это дело серьезное, дрожь по телу должна идти. От слова "клянусь" дрожь идет, потому что присяга – это клятва и есть. И никак иначе. Присягать – клясться в верности – в словарь Даля можно заглянуть, если запамятовали.

И во все времена это была клятва верности перед Богом.

А теперь вот во все воинское вползать начинает все чиновничье – вроде бы не клялись и не в верности. За клятву умирали. Преступить не могли. Перед лицом смерти. Ставили человека к стенке и говорили: отрекись. А он застегивал мундир на все пуговицы, становился по стойке "Смирно" и говорил: "Я готов. Стреляйте!"

Вот, что такое присяга.

"А обещание, – как говорил наш ротный командир Сан Саныч Раенко, – вы девушке своей будете давать, мол, обещаю жениться. Девушку, чуть чего, и поменять можно. А тут у нас клянутся. Кровью!" И кровь та священна.