Уже неделю занимаюсь своим племянником.

Зовут племянника Романом, и он сын моего брата.

В декабре прошлого года его призвали в армию – теперь он служит в в/ч 02511 в Каменке.

Он то, что называется теперь доброволец – сам, втайне от мамы, пришел на призывной пункт и сказал, что хочет служить, потому что в его семье все служили – и папа, и дядя, и еще один дядя, и дед, и прадед, и прапрадед – все.

На принятии присяги его и еще несколько человек тут же заморозили до температуры 39 градусов, потому что присягу надо было обязательно принимать на морозе в форме "от Сердюкова", а потом не долечили, и когда мамочка приехала его проведать, то у него случился гипертонический криз. Резко подскочило давление и открылось носовое кровотечение – никак его было не унять, потерял одним махом пол литра крови.

С тех пор давление так и держится – 150-160 на 90-100 – и живет он от таблетки до таблетки. Лежит в роте, где ему, конечно, устроили постельный режим, никуда не гоняют, не привлекают, вот разве что прибраться в казарме, да снег на улице покидать.

А в санчасть и в госпиталь его водят на консультации, а там, после всех сокращений в армии, осталось полтора врача – им теперь некогда.

У нас вообще всем некогда, совершенно ни на что не хватает времени, и командира его, капитана Голубкова Григория Сергеевича, все уже совершенно задолбали, потому что звонят, а он считает, что парень нормально адаптируется, и это все такие сложности адаптации.

У них даже теперь мобильники в части есть – да, это огромное достижение и можно позвонить ребенку, узнать о самочувствии.

Вот только говорит он об этом самочувствии: "Мама, у меня все нормально!" – это в присутствии командира, а чуть он вышел куда-то: "У меня очень болит голова, кружится и мне нехорошо".

Ему неделю нехорошо. А вот поместить в госпиталь или кровь на анализ сдать – это сложно. Лучше таблетку дать часа на два.

Дают таблетку, и она его с ног сносит. Вот так пока и служим – таблетка – она его валит, он падает от того, что слабость и давления никакого нет, а потом его поднимают, и он идет чистить снег.

Мамочка уже и подарки возила в часть, и съестное, и всех угощала – ну, никак нам не довести парня до нашей медицины. Потом она позвонила мне – до поры до времени меня не беспокоили, поскольку это все трудности воинской службы.

Но я же знаю что такое ангина на ногах, и какие она дает осложнения в молодом организме – я сам такое пережил – еле жив остался.

Тут можно очень просто получить инсульт, если только уже не получили.

И теперь уже я начал звонить в часть к командиру Голубкову, потом – к коменданту Бегма. И все во весь голос меня уверяли, что все, в общем-то, нормально, это все мама его нервирует, отчего парень впадает в ступор и у него повышается давление.

Потом я позвонил в пресс-службу Западного Военного округа и спросил, как у них вообще происходит управление войсками, и кто на самом деле может довести парня до госпиталя, пока из него на ровном месте инвалида не сделали?

И мне ответили, что связались с частью и там все просто отлично. Буквально сейчас его ведут в госпиталь, а оттуда завтра он едет в Петербург, в другой госпиталь, для детального анализа. Но дело в том, что я уже натаскан на повальном вранье, и направил мамочку, во-первых, к "солдатским матерям", и, во-вторых, пока я ругаюсь со всем Западным военным округом, сказал, чтоб она позвонила еще раз командиру Голубкову, чтоб удостовериться еще раз, что все вокруг друг другу лгут.

И она оправилась к "матерям", а те немедленно включились в работу (похоже, что это единственная организация, которая включается немедленно), и, включившись, сказали, что они позвонят командующему 6-й армией (дай ему Бог здоровья), и он (Да, продлит Аллах его дни и ночи) даст распоряжение вести парня в Военно-медицинскую академию, но только на тех условиях, что его там берут – о чем еще надо всем договориться.

То есть, договариваться с академией должен тоже я – но это, ладно, переживем.

И еще мама парня позвонила-таки командиру Голубкову, и оказалось, что так оно и есть – все лгут, никуда его не везут, ни в какой госпиталь, а сидит он у себя в роте в той же позе. Но на этом история не заканчивается, и на следующее утро оказывается, что командир Голубков просто не в курсе, путается в показаниях, и что солдата уже поместили сначала в медроту при части, а потом оттуда перемести в госпиталь, что находится в Каменке.

И теперь там оформляются документы для того, чтобы завтра вести его в академию – то есть, я ни с кем договариваться не должен – уже все без меня договорились.

Так вот завтра этому нашему солдату и защитнику Отечества дадут мобильник, и он, следуя из госпиталя в академию, будет все время докладывать по дороге мамочке – что он в машине, что он подъезжает, что он в приемном отделении, что он палате номер шесть.Уф!

И как они собираются воевать – это я себе даже не представляю, если практически развернута целая военная операция по перемещению только одного солдата и защитника Отечества из пункта А в пункт В, и при этом мамочка все время должна быть с ним на связи. Ну, что тут сказать? Слава мобильникам!