Американцы

Мне говорят, что я не люблю американцев. Да нет, не то чтобы не люблю, это, наверное, не так называется.

Просто, офицер, моряк, подводник – это такие слова, тут нет место подлости, не должно ее быть. А сколько встречал в море американцев, так обязательно жди от них подлости. У нас даже говорили так: американец – ну, жди, сейчас начнется.

Всё же понятно – нейтральные воды, а у них аппаратура лучше, фотоаппараты, кинокамеры – всё наготове. И мы – без фотоаппаратов, без кинокамер, только карты и линейка с карандашом, чтоб, значит, зафиксировать. А он идет двадцать восемь узлов, а мы лежим себе в надводном положении и тремя компрессорами бьем себе ВВД – воздух высокого давления набиваем в баллоны.

Американец только на горизонте нарисовался, а уже у нас под боком – стоп машина – остановился, и сейчас же телекамеры. И флажки вывешивает: "Не могу управляться, прошу соблюдать осторожность!", – вот тут сразу холодок под ложечкой и появляется. То есть, он примчался на всех парах к нам под бок, и тут же потерял управление, о чем и сообщил нам вежливо. То есть, начинается подлость – сейчас будет провокация.

Моряки вообще люди честные. А если моряки вдруг становятся ловкими международными юристами – то вот это к американцам.

Знаете, что он сделал в следующую минуту? Он врубил полный ход и пошел на таран. Мы к тому времени от него ждали что угодно, так что сыграли "Быстрое погружение" и ушли под воду, а он над нашими головами еще долго кружился, утюжил, пытался задеть. Шум его винтов над головой – в отсеке я это слышал.

А сколько раз был навал? То есть, мы идем в надводном положении, он идет рядом – мили две до него. И вдруг он дает полный ход и наваливается на нас со своего левого борта. Он у нас "помеха справа" и мы должны ему уступить по международному праву, а не успел отвернуть – задел и ты же еще и виноват.

Сейчас где-то там облет нашего самолета на расстоянии двух километров – уже атака, уже международные ноты готовят, а нас облетали так, что над палубой вертолет зависал. В метре над палубой. То есть, нарушение границ и вторжение, но ведь у нас не было телекамеры. Это сейчас везде и всюду телекамеры, а тогда у них есть, а у нас нет. То есть, они фиксируют всё, а мы не фиксируем ничего – только опрос местных жителей.

И потом – ну, какие они моряки – это даже обсуждать сложно. Наши всегда выловят врага, если за борт выпал, накормят, напоят, назад отдадут. Выловили одного орла, так и поступили – напоили, накормили, боялись же, что он переохлаждение получил – и назад его отдали, все еще пьяного.

А вот когда "Комсомолец" тонул, то канадцы мимо шли и фотографировали – единственный плот, облепленный людьми. Отличные фотографии у них, наверное, получились. А вот помощь оказать – не оказали, мимо прошли. С той поры канадских моряков для меня не существует. И это без обид, потому что в море законы очень суровые. Гибнуть будут – не подойду никогда, руку не протяну, и конец не кину – такое не прощается. Никогда. Так что канадцам помощь – это никогда.

А от американцев ждем только подлость на любом театре военных действий: на Севере, на Тихом океане, на Балтике и на Черном море.

Всегда готовы.

Ждем.