19.03.01
... ровно 19 марта у нас в стране празднуется День Подводника. 18 марта - День налоговой полиции .... Будет концерт и все такое, и об этом всенародном празднике возвещают плакаты на улицах Москвы, а 19 марта...
Знаете ли вы что такое полная географическая невинность?
Полная географическая невинность - это когда моряк на карте плачет и не может найти Америку.
А высшая степень все той же невинности? Это когда проходим Гибралтар и я говорю сигнальщику: "Вот ведь в точку попали! Слева - Европа, а справа - Африка" - а он смотрит на меня, вытащив глаза, и говорит одно неприличное слово, которое в обычной, гражданской жизни можно заменить только тремя: "ладно вам привирать".
А как радовался мой матрос из далекой Сибири, когда он первым понял что такое "десять в минус десятой степени"?
Он был просто счастлив. У него не было сил сдержать себя, он засмеялся, и тут же дал подзатыльник тому своему товарищу, до которого это пока не дошло, после чего он сказал ему: "Ну ты и бестолочь!"
А потом мне прислали Алмаза. У Алмаза в графе "специальность" стояло "киргиз".
И по-русски он знал только два слова: "шестнадцатый склад".
Алмаз был человеком потрясающей доброты и всю жизнь прослужил на камбузе.
А он так хотел быть дозиметристом.
Когда он попадал-таки на свое родное ЦДП, он садился в кресло и лицо его обретало покой.
Как-то он пришел на моей смене как раз перед докладом в центральный.
А мне до смерти надо было в гальюн.
Я усадил Алмаза перед пультом и сказал, показывая на каштан: "Когда отсюда скажут: "ЦДП!" - ответишь: "Есть, ЦДП!", а если скажут: "Есть, пульт! - доложишь: "На ЦДП замечаний нет!" - после чего я кубарем слетел по трапу в гальюн.
А центральному захотелось открыть переборочные захлопки.
"ЦДП!" - Алмаз сидел перед пультом, спокойный, как внучатный племянник Будды.
"ЦДП!" - "Есть ЦДП!" - "Открыть переборочные захлопки по вдувной!" - "Есть, ЦДП!" - сказал Алмаз и отвернулся от каштана. Захлопки он, конечно, не открыл. Он даже не знал что это такое.
"ЦДП!" - "Есть, ЦДП!" - "Открыть переборочные захлопки..." - так они общались минут пять, пока я пребывал на дучке.
"ЦДП!!!" - орал центральный. "Есть, ЦДП!" - отвечал ему великолепный Алмаз. Наконец центральный не выдержал: "ЦДП! Что у вас там происходит?!" - слова эти были новые и Алмаз решил, что пора воспользоваться второй частью разрешенной ему фразы: "НА ЦДП замечаний нет!"
Как-то с нами пошел доктор из института. Он всех матросиков заставлял проходить психологические тесты, заполнять таблицы. Ночью поднял Алмаза после смены на камбузе таблицу заполнять - крестики-нулики ставить. "Я ничего не знай!" - сокрушался Алмаз. Самым близким для него человеком на корабле был я, и он явился сокрушаться ко мне.
"А что тут знать? - сказал я. - Тут же крестики надо ставить! Вот и лепи!"
Алмаз повеселел и принялся лепить крестики.
"Стой! Ты подряд-то не лепи. Ты их ноликами разбавляй"
Алмаз стал разбавлять. Кода он почти закончил, я его опять остановил: "Парочку оставь. Доктор спит уже? Хорошо! Сейчас ты его поднимешь и скажешь, что как раз в этом месте ты ничего не понимаешь"
Алмаз - человек с юмором, он криво усмехнулся и отправился будить доктора.
Зачем я вам все это рассказываю?
Я вам все это рассказываю, потому что ровно 19 марта у нас в стране празднуется День Подводника.
18 марта - День налоговой полиции, то есть, день фискала и центуриона, вышибающего ногами двери непокорных фирм и кладущего людей лицом на пол. Будет концерт и все такое, и об этом всенародном празднике возвещают плакаты на улицах Москвы, а 19 марта - скромно и со вкусом - День Подводника.
Подводники - люди, довольствующиеся малым. Им всей этой чепухи не надо. Они не любят, когда их хвалят, потому что хвалить - искушать судьбу, а потому никаких криков: "Это самые мужественные люди! Это цвет!" - и так далее.
Просто сядут за столами, расскажут друг другу такие же истории, которые я вам только что рассказал, и поднимут бокалы за то, чтоб количество погружений равнялось количеству всплытий.
Полная географическая невинность - это когда моряк на карте плачет и не может найти Америку.
А высшая степень все той же невинности? Это когда проходим Гибралтар и я говорю сигнальщику: "Вот ведь в точку попали! Слева - Европа, а справа - Африка" - а он смотрит на меня, вытащив глаза, и говорит одно неприличное слово, которое в обычной, гражданской жизни можно заменить только тремя: "ладно вам привирать".
А как радовался мой матрос из далекой Сибири, когда он первым понял что такое "десять в минус десятой степени"?
Он был просто счастлив. У него не было сил сдержать себя, он засмеялся, и тут же дал подзатыльник тому своему товарищу, до которого это пока не дошло, после чего он сказал ему: "Ну ты и бестолочь!"
А потом мне прислали Алмаза. У Алмаза в графе "специальность" стояло "киргиз".
И по-русски он знал только два слова: "шестнадцатый склад".
Алмаз был человеком потрясающей доброты и всю жизнь прослужил на камбузе.
А он так хотел быть дозиметристом.
Когда он попадал-таки на свое родное ЦДП, он садился в кресло и лицо его обретало покой.
Как-то он пришел на моей смене как раз перед докладом в центральный.
А мне до смерти надо было в гальюн.
Я усадил Алмаза перед пультом и сказал, показывая на каштан: "Когда отсюда скажут: "ЦДП!" - ответишь: "Есть, ЦДП!", а если скажут: "Есть, пульт! - доложишь: "На ЦДП замечаний нет!" - после чего я кубарем слетел по трапу в гальюн.
А центральному захотелось открыть переборочные захлопки.
"ЦДП!" - Алмаз сидел перед пультом, спокойный, как внучатный племянник Будды.
"ЦДП!" - "Есть ЦДП!" - "Открыть переборочные захлопки по вдувной!" - "Есть, ЦДП!" - сказал Алмаз и отвернулся от каштана. Захлопки он, конечно, не открыл. Он даже не знал что это такое.
"ЦДП!" - "Есть, ЦДП!" - "Открыть переборочные захлопки..." - так они общались минут пять, пока я пребывал на дучке.
"ЦДП!!!" - орал центральный. "Есть, ЦДП!" - отвечал ему великолепный Алмаз. Наконец центральный не выдержал: "ЦДП! Что у вас там происходит?!" - слова эти были новые и Алмаз решил, что пора воспользоваться второй частью разрешенной ему фразы: "НА ЦДП замечаний нет!"
Как-то с нами пошел доктор из института. Он всех матросиков заставлял проходить психологические тесты, заполнять таблицы. Ночью поднял Алмаза после смены на камбузе таблицу заполнять - крестики-нулики ставить. "Я ничего не знай!" - сокрушался Алмаз. Самым близким для него человеком на корабле был я, и он явился сокрушаться ко мне.
"А что тут знать? - сказал я. - Тут же крестики надо ставить! Вот и лепи!"
Алмаз повеселел и принялся лепить крестики.
"Стой! Ты подряд-то не лепи. Ты их ноликами разбавляй"
Алмаз стал разбавлять. Кода он почти закончил, я его опять остановил: "Парочку оставь. Доктор спит уже? Хорошо! Сейчас ты его поднимешь и скажешь, что как раз в этом месте ты ничего не понимаешь"
Алмаз - человек с юмором, он криво усмехнулся и отправился будить доктора.
Зачем я вам все это рассказываю?
Я вам все это рассказываю, потому что ровно 19 марта у нас в стране празднуется День Подводника.
18 марта - День налоговой полиции, то есть, день фискала и центуриона, вышибающего ногами двери непокорных фирм и кладущего людей лицом на пол. Будет концерт и все такое, и об этом всенародном празднике возвещают плакаты на улицах Москвы, а 19 марта - скромно и со вкусом - День Подводника.
Подводники - люди, довольствующиеся малым. Им всей этой чепухи не надо. Они не любят, когда их хвалят, потому что хвалить - искушать судьбу, а потому никаких криков: "Это самые мужественные люди! Это цвет!" - и так далее.
Просто сядут за столами, расскажут друг другу такие же истории, которые я вам только что рассказал, и поднимут бокалы за то, чтоб количество погружений равнялось количеству всплытий.
(С) А.М.Покровский, 2001