Баренцево море. Утро. Многоцелевая атомная подводная лодка бесцельно бороздит штормовые воды прибрежного полигона боевой подготовки. В надводном положении. На календаре 1 апреля. По плану работа с авиацией, но погода явно не задалась. Хотя синоптики обещали. За что их и поминают сейчас на мостике недобрыми словами вахтенный офицер с сигнальщиком. Им сейчас хуже всех: продрогшие и мокрые до нитки, они обречённо ждут очередной крутой волны. После которой отфыркиваются, как моржи. И снова обречённо ждут…

В центральном посту тишина и полумрак. Разморенные теплом и качкой, уставшие после ночного перехода, подводники мужественно борются со сном на боевых постах. Старпом, оккупировавший удобное командирское кресло, периодически выходит из небытия, опрашивает акустиков и вахтенного офицера на предмет окружающей обстановки, получает очередной неизменный доклад «Горизонт чист!» и снова впадает в спячку.

Внезапно идиллия нарушается. В центральный стремительно поднимается командир и останавливает резким взмахом руки начавшиеся было телодвижения. Отстранив вахтенного инженер-механика, склоняется над переговорным устройством «Каштан», ставит тумблер на циркуляр и объявляет: - Внимание по кораблю! Говорит командир. Я никого к себе в каюту не вызывал! И в ближайшие… - бросает взгляд на часы и продолжает с ударением, - И в ближайшие четыре часа НИКОГО ВЫЗЫВАТЬ НЕ СОБИРАЮСЬ!!!

Выговорившись, «царь и бог» выпрямляется и гневным взглядом воспалённых от недосыпания глаз обводит центральный пост. Народ прерывает смешки и начинает изображать бурную деловую активность. Снова взмах рукой – и командир так же стремительно исчезает. Старпом переводит дух и облегчённо падает в насиженное кресло.

- Я надеюсь, все слышали? – вопрошает он для порядка.

Все кивают.

- Не все! – раздаётся вдруг голос вахтенного вычислителя.

- Я не понял!.. – старпом разворачивается лицом к выгородке БИУС. Весь центральный замирает. Вычислитель безмятежно указывает пальцем вверх:

- Там не слышали!

Все, наконец, осознают, что вахта на мостике, скорее всего, осталась в неведении. Она сейчас вооружена только внутренней связью центрального поста. Конечно, обрывки разговоров по «Каштану» через фон долетают и до них, но не в такую же погоду!

Народ начинает гнусно хихикать и многозначительно подмигивать друг другу. Старпом расплывается в широкой улыбке, грозит всем пальцем и неуверенно так, скорее даже немного поощрительно заявляет:

- Ну это вы бросьте… безобразничать!

Центральный с нетерпением ждёт появления на постах смены. И дожидается. Вскоре с мостика звучит долгожданная команда: «Подвахтенным от мест отойти!» Но расходиться в центральном никто не спешит.

Сменившийся вахтенный офицер плюхается из люка вниз в ледяной, мокрой до нитки броне одежды и расплывается в блаженной улыбке от долгожданного тепла. Он его заслужил. И его шатает от радости. Эту радость не омрачает даже чей-то потусторонний голос, информирующий его о необходимости срочно явиться к командиру в каюту. К командиру – так к командиру, всё плохое уже позади…

Он скидывает прямо на палубу мокрую шапку, за нею заиндевевшую канадку и незамедлительно отправляется во второй отсек. Постучав в командирскую каюту, приоткрывает дверь:

- Вызывали, товарищ командир?

В центральном посту у «Каштана», включенного на прослушивание второго отсека, две смены подводников жадно ловят каждое слово. С огромным удовлетворением все узнают об извращённом способе зачатия несчастного офицера, о диагнозе его ограниченных умственных способностей в совокупности с физическими недостатками, а также знакомятся с долгосрочным прогнозом его полноценной половой жизни с непосредственным участием командира корабля, без отрыва от воинской службы.

Все счастливы…