Военно-морской песец
Вообще-то мне всегда казалось, что досрочное голосование – это такое же тайное голосование, что и обычное голосование, и до срока урны никто не имеет права вскрывать. Но!
Тут есть даже не одно "но", а целых два.
Первое: голосование происходит в России. И тут хоть запечатывай урну, хоть не запечатывай, а если начальству потребуется туда заглянуть и выяснить: кто и как голосовал, то оно, начальство, туда обязательно заглянет.
И второе "но": тут мы имеем дело с Военно-морским флотом, и не просто с флотом, а с подводниками – тут все возможно.
Таким образом, эти два "но" перевешивают логику, здравый смысл и Уголовный кодекс. Так что я верю – заглянули, а там…
Ситуация на сегодняшний день выглядит так: на двух лодках СФ, уходящих в море, провели досрочное голосование.
Лодки свое отголосовали и ушли в море на выполнение боевой задачи.
Но начальству же (по причине двух "но") не терпится узнать – как и что.
Каким-то (назовем его фантастическим) образом удалось установить, как они там все проголосовали. Вот тут, видимо, наступил тот самый военно-морской зверь, очень нам всем знакомый военно-морской песец – ни одного голоса за всем известную партию!
На Северный флот, как утверждают очевидцы, вылетел сам министр обороны Сердюков. Для агитации и пресечения. Собрали-таки всех, кого смогли.
Но агитаторы явились не в 17.00, а в 23.00. И агитировали до часу ночи.
Даже если в 17.00 еще имелись те, кто "беззаветно любил и верил", то к часу ночи таковых уже не осталось.
Для очистки совести я позвонил ребятам на Северный флот и расспросил их обо всем.
И вот, что мне ответили: "Саня! Да пошли они все!" – и далее специфическим флотским языком очень подробно и с большим вкусом были перечислены те, кто должен был идти в сторону греческого, римского, иудейского, а также и индийского символа плодородия. Подойдя к нему, им следовало несколько раз на него сесть, после чего, не торопясь слезть, уступить место товарищу.
Потом к первому списку были добавлены все их родственники, жены, любовницы, друзья, родственники друзей, а также дети случайных знакомых.
Потом были подробнейшим образом перечислены виллы, дачи, счета, яхты, футбольные клубы и прочие неодушевленные предметы – их тоже следовало поместить в указанное выше место.
Ну что тут можно сказать? (Кстати, я попробовал сказать что-то в ответ на этот нескончаемый поток идиоматических выражений и получил по полной схеме). Тут сказать нечего.
Тут можно только напомнить, что флот, особенно подводный, очень консервативен. И консервативным его делает жизнь, полная опасностей.
И еще флот очень злопамятен: он помнит "Курск", все, что вокруг него происходило, и все вопросы и все ответы по нему – тут уж никуда не деться.
И он помнит людей, имевших то или иное отношение к гибели "Курска".
Люди на флоте, особенно на подводном, рискуют своей жизнью в каждый миг своего существования – и это их выбор, их жизнь, смысл их жизни.
А потом, когда они возвращаются на берег, они видят, что их окружает, и они способны все понять, осознать.
А еще они знают о воровстве – о большом, великом, потрясающем, ужасающем воровстве в Отечестве нашем любезном.
Вот это самое знание и подвигает их на принятие решений перед уходом на боевую службу.
А уходишь ты на нее всегда как в последний раз.
Так зачем же в последний раз кривить душой?
Вот они и высказались, не кривя душой.
Так что я верю в то, что они ни одного голоса не отдали всем известной партии.