Помянем
Мой отец и воевал, и под немцами был. Деда перевели служить в Брест за несколько месяцев до войны. 22 июня немцы сначала бомбили Брестский железнодорожный узел, а потом вошли в город.
Первый же танк с ходу одним снарядом развалил дом комсостава. А по пешеходному мосту через железнодорожный узел бежали солдаты в нижнем белье, босиком. Белье белое, бежала белая река людей.
Дед ушел туда, где было пламя – горели артиллерийские склады.
Деда не было до самого освобождения Бреста. Он пришел и нашел свою семью в лесу, в землянке.
Немецкая полевая жандармерия вошла в город сразу за армией. Армия ушла, жандармы остались – поголовные проверки, охота за спрятавшимися военными, стрельба, всюду трупы.
Европа, изо всех сил пихавшая Гитлера на Восток, через 70 лет после войны объявит, что СССР и Германия в равной степени отвечают за начало Второй Мировой войны.
Европа, отдавшая Гитлеру Австрию, Судеты, а потом и всю Чехию до нападения на Польшу, через 70 лет заявит о том, что СССР и Германия отвечают за ужасы той войны.
Жуткая была война. Когда освобождали Брест, наша авиация била и по своим и по чужим.
Бегали от воронки к воронке. Отцу тогда было 19 лет. Он вытащил свою мать и двух сестер из землянки – и ее тут же разбомбили. Они бежали через колючую проволоку – отец рвал ее голыми руками. Говорил, что рвалась, "как нитки".
А потом он еще год воевал вместе с дедом. В артиллерии.
Так что 22 июня и 9 мая у моего отца всегда был только один тост: "Помянем".