Командира "Нерпы" Лаврентьева и старшину Гробова снова отдадут под суд. Три года шло следствие, потом – суд присяжных, который вынес им оправдательный приговор, и теперь – все отменено и новый суд.

Государственная машина против человека. Она всегда у нас против человека. Человек перед ней такой маленький, а тут он еще и не сдается, не склоняет голову, не пресмыкается – конечно, будут давить, в надежде, что он сломается, не выдержит.

Горе стране, где такое творится. Нашей стране горе. Не ценит она ни честь, ни преданность, ни профессионализм, ни мастерство – ничего она не ценит. И жизни человеческие не ценит, и тех, кто эти жизни защищает. Ведь они все погибнуть должны были. На "Нерпе". В полном соответствии с руководящими документами. С руководством по борьбе за живучесть. А как же: сигнал "пожар в отсеке" – в отсек подается огнегаситель системы ЛОХ, и никакой вентиляции. Лодка всплывает, но не вентилируется в атмосферу, пока с пожаром не разобрались и полностью его не ликвидировали.

А тут они всплыли и сразу врубили вентиляцию – и погибли не все.

Погибли бы – героями стали. А так – живых под суд.

Правда, не всех. Только командира и старшину. Мертвой хваткой вцепились.

Особенно в командира. За что? Он голову не клонит, не юлит, уверен в своей правоте. Таких система уничтожает. Вот только сначала она их выжимает. По капельке. А потом – в расход. Это расходный материал. В России человек – расходный материал. А чувство человеческого достоинства вызывает не уважение, а ненависть. Дикую ненависть.

Лаврентьев сначала должен был лодку до конца сдать индусам, пройти испытания, в море пропадать, находясь под подпиской о невыезде, а потом – сдал. Вот тогда за него и взялись всерьез. Он свое дело сделал.

Все это напоминает мне историю с водовозной лошадью. Мне ее циркачи рассказывали.

Жила-была в цирке водовозная лошадь. Воду возила. И вот пришло время ее на мясо пустить. Дали лошади кувалдой в лоб, от чего у нее глаз один выскочил. Выскочил и висит – жуткое зрелище. А потом кто-то примчался и сказал, что надо бы еще воды привезли.

Впрягли ту лошадь с мотающимся глазом опять в свое привычное ярмо, и привезла она опять воды.

Вот после этого ее и прирезали.

Вот так и с Лаврентьевым хотят поступить.

В нашем цирке.