Мне рассказали историю. Он карачаевец. Из раскулаченных. Сосланы были под Пензу. Служить в армию его не взяли. Так что встретил войну на паровозе. Везли эшелоны на фронт. Паровоз, за ним - теплушки, набитые солдатами. Литерные поезда. На станциях они не останавливались.

Только на ходу хватали рукой такую специальную штуку. В виде ракетки. В ручке у нее было спрятано послание. Однажды, перед самой линией фронта, схватили такую штуку, а там записка: "Впереди немцы!"

На паровозе их было трое. Два железнодорожника и один особист. Только у особиста пистолет, во всем эшелоне оружия не было.

Он особисту и говорит: "Немцы впереди! - а тот вытащил пистолет, приставил к его груди и говорит: "Какие немцы? Вперед!"

Так и приехали к немцам - те полотно взорвали и засаду устроили. Остановили поезд. Особист высунулся, видит - впереди немецкие каски. Вытащил он пистолет и застрелился. Немцы потом долго к вагонам не подходили. После подошли, открыли дверь - а там солдаты русские битком набиты. Они солдат вывели, построили и в плен повели. А офицеров тут же из пулемета расстреляли.

А на паровоз немцы сунулись и с ними переводчик: "Кто стрелял?" - "А вот он. Сам застрелился", - "Понятно. Полезайте под паровоз".

Полезли они под паровоз и там весь расстрел продержались, а потом немцы говорят: "Поехали!" - а те им: "А как ехать? Вы же полотно взорвали!" - немцы: "И что теперь делать?" - "Переносите рельсы сзади вперед, ремонтируйте, поедем!"

Перенесли немцы рельсы, отремонтировали и поехали на станцию.

Так они на станции и жили. Немцы кормили, и они у них там работали, а потом станцию наши отбили, а немцы ее опять у них отобрали - переходила станция несколько раз из рук в руки, тогда и решили они бежать, пробираться к своим. Взял он немецкий пулемет и побежал. С ним еще несколько солдат наших пробивались. Один солдат ему говорит: "Пулемет тяжелый, ты его долго не пронесешь, так что вон, сколько вокруг немцев валяется. Ты сапоги сними с кого-нибудь, а то у тебя ботинки, они быстро развалятся, там и нож у них бывает в сапоге. Все же оружие".

Нож он достал, сапоги достал, но с пулеметом не расстался. Так и прибежал с ним к нашим.

Наши их сразу под трибунал. Там ему задали только один вопрос: "Почему вас немцы не расстреляли?" В трибунале один с большими усами был. Он и говорит: "А чего с ними разбираться? Расстрелять их и все дела!"

Интересно, немцы в плену кормили, а наши - нет.

На ночь их заперли в сарае. Часовой через дверь им говорит: "Вы, ребята, молитесь. Если усатый сказал, что расстреляют, значит расстреляют!"

Так и вышло. Утром всех военных, что с ним к своим пробивались, расстреляли, а его - в штрафбат. Первый бой он навсегда запомнил. Ночью занимали окопы и потом, ночью же, атаковали из них немецкие позиции. Иногда им рассказывали об особенностях местности, иногда не рассказывали. Все зависело от того, кто окопы сдавал штрафбату. Если хорошие части, то они и расскажут, и покажут и в окопах гранат оставят. Штрафники, ведь, обязаны противника были голыми руками брать. Из вооружения - только винтовка, да горсть патронов. Вот им гранаты, иногда, и доставались. А так - что в бою возьмешь, с тем и воюешь.

В первый бой его предупредили: "Ты в атаку прямо не беги. Там кусты впереди. Ночью не видно, глаза о ветки выколешь. Ты в сторону беги. Там яма. В яму ложись и жди, пока немец те кусты из пулемета скосит".

Так и сделал. Добежал до ямы. А потом немец начал так бить, что только через сутки все утихло. Потом услышал ночью с нашей стороны шепот: "Эй, штрафники, кто живой, ползи сюда!"

Так что воевал он с 1942 по 1945. В штрафбате. Три года. В Дрездене закончили. Комроты ему говорит: "Дело к концу, а у тебя ни одного ранения. Так что кровью ты не искупил. У тебя десять лет поселений, как у раскулаченного, три года ты отвоевал - на семь в лагерь пойдешь. Давай, я тебя из вальтера подстрелю легонько. Вот ты и искупишь!"

Тот ему говорит: "Не надо. Немец не подстрелил, и теперь не надо!"

Не дал стрелять. А все было так, как комроты сказал: опять судили его и на семь лет на поселения. Под Пензу. Только он оттуда же и на войну попал. Так что, считай, домой поехал. К своим.

Вообще-то это государство всегда вело себя со своими людьми, как с покоренным народом на захваченной территории.

Сталинская военная машина проиграла Гитлеровской военной машине сразу же. В первые дни войны. Победило ополчение. Через труппы, труппы, труппы.